– А женщина?

– Пайн, это глупый вопрос.

– Действительно, – ответил Пайн.

Ник в недоумении смотрел на Боба. То, как Боб прореагировал на все сказанное, сбило Ника с толку. Но потом он наконец понял, что Боб имеет в виду.

– Как это – не важно?! – возмутился он. – Ты что, издеваешься? Еще как важно! Ты же невиновен! Это все доказывает твою невиновность! Ведь государственная машина может работать, только если построена на основе соблюдения законности: невиновный – свободен, виновный садится в тюрьму. Это же Америка! На карту по…

Боб отложил в сторону баллон с протирочным раствором:

– Малыш, здесь дело не просто в том, чтобы снять с меня подозрение и доказать, что я невиновен. Здесь затронуто нечто большее и совсем другое. У меня была женщина, которая сделала меня счастливым. Теперь она игрушка в руках Пайна. У меня была собака, которая любила меня так, как никто другой в мире. Теперь она убита. У меня была страна, которая сейчас думает, что все, кто был во Вьетнаме, – это просто-напросто сумасшедшие снайперы, готовые в любой момент совершить покушение на президента, и что вообще все, у кого есть оружие, – ненормальные люди. Вот счет, по которому надо заплатить. А тут еще кассета и твое Приложение. Я не хочу, чтобы эту кассету крутили по телевидению, как художественный фильм, я не хочу, чтобы на ней репортеры делали деньги и писали потом книги, посвященные этому Приложению. Нет, пока я жив, этого не будет.

– Ты хочешь, чтобы карты легли…

– Карты лягут так, как их положу я! А раскладывать их я буду здесь! Все очень просто. Мы должны покончить с этими людьми и спасти мою женщину. А потом уже я буду разбираться со всеми другими делами. Либо соглашайся со мной, либо уходи отсюда немедленно. Джули – на первом месте, Шрек и Пайн – на втором, а все, что на третьем, – меня уже не волнует. Понятно?

Ник смотрел на сидящего перед ним Боба. Тот был неподвижен, как скала. Было видно, что ничто не может поколебать его отчаянной решимости. Он твердо знал, что сделает то, что задумал.

– Ну и упрямая же ты скотина, Боб, – не выдержал Ник. – Единственный выход – это…

– Либо ты со мной, либо нет. Все! Тебе понятно? Если я не буду уверен в тебе, то сразу же тебя выгоню. Хоть завтра возвращайся к своей девчонке в Новый Орлеан, только не мешай мне заниматься настоящим делом.

Ник не думал ни секунды. Он был “за”. Безоговорочно “за”. Ему надо своими глазами видеть, чем все это закончится. Он сам выбрал этот путь и сам решил остаться, никто его за уши не тянул.

– Конечно, я “за”, – сказал он. – Все нормально. Пусть будет по-твоему.

– Я вам еще не все рассказал, – вмешался Добблер.

Они оба повернулись к нему.

– Что делает Шрека таким сильным и неприступным? Одной из моих обязанностей в Рэм-Дайн было проведение тестов. Так вот, Шрек однажды тоже проходил тестирование, когда еще только пришел туда. Психолог, который там тогда работал, был абсолютным идиотом. Он ничего не понял. Тем не менее результаты-то были однозначными. Шрек не просто имеет сильную волю. Он один из тех редких людей, которые действительно не боятся умирать. Такие, как он, наоборот, стремятся к смерти. Пайн точно такой же. Понимаете, именно поэтому они так опасны. У большинства людей присутствует беспокойство о своей жизни. В сложных ситуациях они поступают так, как диктует им инстинкт самосохранения. Но только не эти двое. Они плевали на свою жизнь и ее спасение. Подобное самоненавистничество настолько сильно, что проявляется практически во всем.

Возникла пауза. Затем Боб сказал:

– Знаете, доктор, вы, наверное, всю жизнь провели в каком-то спокойном, беззаботном месте и смотрели на мир через розовые очки. Поэтому вы и находите эти качества из ряда вон выходящими. Всех профессиональных солдат можно поделить на две части. И в одной из них, если следовать вашему определению, будут настоящие преступники, которым наплевать и на свою, и на чужую жизнь. Это не так. По правде сказать, я сам из тех, кого вы только что описали… Я никогда не заботился о том, чтобы выжить. Но теперь у меня появилось что-то такое, ради чего жить стоит. И знаете, я ужасно боюсь умереть. Стал ли я из-за этого слабее? – Он едва заметно улыбнулся, чем вызвал удивление Ника, так редко видевшего улыбку на суровом, серьезном лице Боба, и добавил: – Думаю, будет интересно проверить это на деле, а?

Глава 36

Ник дал слово, что все сделает как надо. Боб держался строго:

– Никаких шуток. Без героизма. Сыграешь в героя – убьешь всех нас, понятно?

– Понятно, как-нибудь справлюсь.

– Знаю, что справишься, просто еще раз напоминаю. Все, что они скажут, выслушаешь и потом согласишься. Слушаешь внимательно и соглашаешься. Понял?

Ник сел в пикап, и скоро его уже не было видно. Наступал влажный и зябкий рассвет, и над долинами причудливо клубились хлопья тумана. Нику казалось, что он едет через давно забытые места своих детских фантазий, где за высокими соснами в глубоких ущельях прятались страшные драконы. Оставив позади бесчисленное множество поворотов и спусков, он наконец выехал на ровную землю и, миновав сожженную церковь, въехал в маленький городок Блу-Ай, который, несмотря на дождь, выглядел празднично и весело. Было раннее утро. Над центральной площадью по-прежнему висел все тот же транспарант: “ОТКРЫТ СЕЗОН ОХОТЫ НА ОЛЕНЕЙ!” Все улицы были забиты пикапами и вездеходами, в боковые и задние стекла которых можно было разглядеть самые разнообразные винтовки. Повсюду Нику бросались в глаза гордо разгуливающие в камуфляжной форме люди. С завтрашнего дня начинался охотничий сезон.

Ник припарковал машину и слился с пестрой разношерстной толпой, чем-то напомнившей ему праздничный пирог. Все говорили о винтовках, патронах, способах охоты и о громадных самцах, которые даже после попадания в них нескольких пуль уносились прочь, как ни в чем не бывало. В воздухе витало всеобщее приподнятое настроение и радостное оживление. Все соглашались с тем, что благодаря влажному лету сейчас много сочной травы и поэтому оленей должно быть много, а значит, в этом году будет хорошая охота.

Однако Ник, ни на что не обращая внимания, как с ним бывало всегда, когда он выполнял задание, направился прямиком к площади и уселся на лавочку неподалеку от памятника Конфедерации. Выглядел Ник весьма живописно: в нескладном черном пальто и с торчащей из-под левой руки “береттой”.

Ждал он долго, но ожидание не было напрасным: в какой-то момент, он даже не заметил когда, к лавке подошел мужчина и сел рядом. Все было сделано очень спокойно. Эти люди всегда все делали спокойно – настоящие профессионалы.

– Мемфис? – спросил незнакомец.

– Да, – подтвердил Ник.

– Отлично. Вон, смотри, – кивнул головой человек. – Тебе ее отсюда видно?

– Нет, – ответил Ник.

– Видишь “плимаус-вояджер”? Задняя дверца открыта. Ну как тебе?

Теперь Ник увидел. Это была худенькая женщина, уже не юная, но все еще красивая и хорошо сложенная; одета она была в джинсы и свитер. У нее был строгий взгляд. И вообще, выглядела она напряженно: в ее позе явно чувствовалось что-то неестественное.

Рядом с ней сидел Пайн. Ник помнил Пайна по событиям на болотах, помнил, как тот сначала предательски его скрутил на улице, а потом хладнокровно готовил к смерти. Еще он помнил Пайна по Приложению Б: Пайн, Шрек, река Сампул.

– Да, вижу.

– Хочешь с ней поговорить?

– Нет.

– Кассета у вас?

– И кассета тоже. У нас есть еще кое-что. Мне удалось раскопать Приложение Б.

– О! – воскликнул мужчина.

Ник присмотрелся. Перед ним был сам Шрек.

– Этого достаточно, чтобы послать тебя и Пайна электрический стул три раза подряд.

Шрек рассмеялся:

– Как-нибудь в другой раз, сынок. А сейчас тебе скажу, как все произойдет. Нам нужна кассета, Суэггеру нужна женщина. Мы же оба с тобой знаем, что Боб – это упрямый романтик.

Ник повернул голову. Он впервые видел Раймонда Шрека так близко. Но Ник не разочаровался. Он думал, что слово “крутой” можно отнести только к литературным героям, – и ошибся. С короткой стрижкой, подтянутый и сильный, Шрек выглядел как новенькая пуля 45-го калибра. У полковника были холодные глаза, военная выправка, держался он ровно и спокойно, и от него не веяло ни сомнением, ни страхом.